«В России есть три политические сказки — советская, либеральная и консервативная, она же и монархическая, отчасти перекочевавшая к националистам. Все три — печальные, хотя и по-разному», — пишет российский журналист Дмитрий Ольшанский в Facebook.
Интересно, что Ольшанский в публичном пространстве известен тем, что был главным редактором журнала «Русская жизнь», а до этого работал спичрайтером (писал тексты для публичных речей) у лидера «Справедливой России» Сергея Миронова. Является поклонником Льва Троцкого. Ольшанский пишет в Facebook:
«Советская сказка ужасна своим демонстративным пренебрежением к цене любого вопроса, к летящим щепкам, к частностям и подробностям. Она — как и вся советская жизнь — похожа на зубоврачебный кабинет без обезболивания (потерпите!), на снежную степь, где свежераскулаченные должны выжить неважно как (справитесь!).
Она держится на волшебном слове — «зато». Зато великая страна. Зато войну выиграли. Зато в космос полетели. А что, собственно, прячется за этим «зато», какой океан человеческого страдания, — это советской сказке неинтересно.
Либеральная сказка вроде бы выглядит лучше. Она — если в нее верить — рассказывает не о том, как героически срубить лес, попутно уложив в землю миллион лесорубов (подумаешь!), она — о поиске свободы, смягчении нравов и обретении человеческого достоинства.
О, если бы. Позорный фокус, который неизменно показывает либеральная сказка, состоит в том, что свет той самой «свободы», о которой идет речь, — он какой-то странный. Он не освещает дом, общество, нацию целиком — нет, это скорее луч от фонарика, который включается и выключается по желанию его хозяина, по желанию источника «свободы».
Тут вижу, а там уже не вижу. Тут стыдно, а там — уже не стыдно, бывает, сами виноваты. Тут хорошие лица, а там плохие лица. Этих детей жалко, а тех детей мы вообще не помним. Вы молодцы, что заявили об отделении от плохой страны, зато вы — подлецы, ведь вы хотите отделиться от хорошей страны.
И так этот фонарик бесконечно чередует то «вкл», то «выкл», а достоинство и свобода то появляются, то мгновенно исчезают, и — как-то противно становится, знаете ли.
Ну а консервативная сказка — она все время ищет злодея, который испортил наш райский сад и спрятался под кроватью. Там, под кроватью, — ох, если бы вы только видели, какие чудовища плетут свой заговор. Немцы и англичане. Евреи и масоны. Ротшильды и Рокфеллеры. Марсиане и рептилоиды.
И эта вера — аутичная, болезненно-параноидальная вера во всесильную и зловещую внешнюю силу, которая только и делает, что гадит и портит нам жизнь, даже не вылезая из-под кровати, — она превращает разговор о любой «России, которую мы потеряли» — в неразборчивый текст из медицинской карты, где хорошо видно одно слово: психоз.
И хочется как-то отделить скучный реальный мир — от правил сказочного пространства. Коммунистов — от веры в полезную жестокость. Либералов — от веры в избирательную благодать. Консерваторов — от веры в заговор.
Но сказка всегда оказывается сильнее. А реальный мир — тот, где «все сложнее», — ну его. Надоел».
