«Нужно быть совсем уж лицемерным, чтобы сказать: «Нет-нет, патриарх к этому не имеет отношения», цитирует протодиакона Андрея Кураева «Московский комсомолец».
Патриарх Кирилл подверг протодиакона Андрея Кураева — на сегодняшний день, пожалуй, главного своего публичного оппонента в церковных рядах — серьезному дисциплинарному взысканию. На строптивого миссионера наложена епитимья: он отправлен замаливать грехи в московский Новоспасский монастырь. О своем конфликте с начальством и о том, насколько светла даль, в которую ведет РПЦ ее нынешний предстоятель, Андрей Кураев размышляет в интервью «МК».
Приводим выдержку из беседы:
Кураев: «[Однажды] мне приходит письмо от одного пожилого человека, не скрывающего, что он является гомосексуалистом. Этот человек писал, что ему непонятно, почему патриарх Кирилл, умнейший человек, настроен против геев, ведь его учитель, митрополит Никодим Ротов, был из «наших». Все мы, мол, знаем, что Ротов входил в «нашу» ленинградскую тусовку. Вообще это было очень интересное письмо, неординарное, человеческое. И я как человек с историческим вкусом счел, что нельзя такой текст выбрасывать на помойку. И опубликовал его.
Именно это — упоминание Никодима в таком контексте — вызвало тогда гнев патриарха. Люди из патриархии мне говорили, что это сорвало его планы по канонизации Никодима. Все уже было готово для причисления патриаршего наставника к лику святых, но эта публикация оживила старые церковные слухи. А репутация у митрополита в годы его служения, в 60–70-е, и в самом деле была настолько определенной, что в церковной среде возник «мем»: никодимов грех.
— Ваша борьба с сексуальными девиациями в церковных рядах и с тем, что вы впоследствии назвали «гомосексуальным лобби в РПЦ», длится уже несколько лет. Можно подвести какие-то итоги? Что удалось, в чем вы потерпели неудачу? Изменилось ли что-то за эти годы?
— Ну, что изменилось… Первое: судя по полушутливым жалобам, которые я слышу от епископов, жить им стало сложнее. «Народ, — говорят, — на нас косится и нас подозревает». И это хорошо. Если клирик ни к чему такому не причастен, подозрения ему нисколько не вредят и не ограничивают его жизнь и деятельность. Если же какая-то причастность есть — пусть даже на уровне снов и мечтаний, — оно сдерживает его активность в этом направлении. И тем самым судьбы каких-то молодых людей сберегаются в чистоте. Второй плюс — то, что молодые люди и их семьи тоже предупреждены и поэтому не всем улыбкам и не всем подаркам верят. Третье — снято табу на разговор на эту тему. Пока проблема табуируется, пока о ней нельзя даже говорить, она и не может быть решена. Все это уже неплохой результат. Никакого эпического финала эта история, понятно, не получила: всерьез никто не наказан, не изгнан. Но я и не ждал чисток. […]
— По версии исследователя Николая Митрохина, гомосексуализм в церкви — это не отклонение от нормы, а, собственно, сама норма: «На практике для гомосексуалов РПЦ — это довольно открытый и дружелюбный мир». Молодой человек с нестандартной ориентацией, отвергаемый сверстниками, «находит теплый прием в храме» и быстро начинает делать здесь карьеру. Как вам такой взгляд?
— Правда тут в том, что в Средние века и Новое время монастыри как католиков, так и православных были настоящим убежищем для гомосексуалистов. Тогда были приняты ранние браки, и безбрачный человек в миру был слишком странен. Монастырь давал таким людям укрытие: сделай вид, что любишь Христа, уйди в монастырь, и там ты сможешь встретить себе подобных. Церковь предлагала гомосексуалистам отказаться от того, что для них не имело ценности, — гетеросексуального брака, а взамен предоставляла уважаемый образ жизни, доступ к деньгам и карьере. Что еще надо?..
— Получается, что вы и впрямь подрываете устои.
— Одно дело — дать человеку убежище, и совсем другое — власть над собой. Это, согласитесь, не одно и то же. Хочу подчеркнуть, что с точки зрения современного права домогательство начальствующего лица к подчиненному — это преступление независимо от пола и возраста жертвы. Они могут быть ровесниками, подчиненный может быть даже старше своего начальника, но использование власти для удовлетворения своей похоти — преступление в любом случае.
— Епископ Тихон Шевкунов, называя вас своим другом и признавая наличие той проблемы, по поводу который вы бьете в набат, тем не менее категорически не согласен с избранными вами методами. По его словам, вам следовало не писать в блогах, а обратиться к патриарху, попытаться встретиться с ним. Что вы могли бы возразить на это? Вы писали Кириллу, пытались с ним встретиться, объясниться?
— Начнем с того, что патриарх очень надежно изолирован от тех, с кем он не желает встречаться. Когда он однажды в престольный праздник приехал служить в мой храм (храм Архангела Михаила в Тропареве, Москва. — «МК»), было категорическое требование протокола: меня там быть не должно. Так что к патриарху не прорваться. Второе: если Святейший захочет встретиться со мной, формально или неформально, проблем нет — один звонок, и я, естественно, явлюсь туда, куда скажут. Третье: я более-менее представляю, что могу услышать от патриарха, а он представляет, что может услышать от меня.
Если кто-то думает, что я скажу: «Ваше Святейшество, я знаю, как спасти Русскую церковь, дайте мне пять минут», — то он сильно ошибается. Я не настолько сумасшедший, у меня нет никакой идеи-фикс. И нет никаких тайных планов: что думаю, то и пишу. По моей информации, патриарх и сам читает мой блог, и регулярно получает доклады о моих «эпатажных» заявлениях. Кроме того, убежден, что о жизни своих епископов он знает намного больше, чем я. Мне известно, на стол ему кладут в том числе и видеозаписи некоторых развлечений.
— Людей, похожих…
— Людей, похожих на епископов. Поэтому повторяю: ничего неизвестного патриарху про его «гвардейцев» я сообщить не могу. […]
— Та публикация в вашем блоге, в которой говорилось о нетрадиционной сексуальной ориентации духовного учителя патриарха и которая, как вы говорите, стала причиной вашего увольнения из духовной академии, была воспринята некоторыми как намек на то, что яблоко от яблони упало недалеко, что патриарх — тоже из «этих». Вы сами тогда решительно отвергли такую интерпретацию. Сегодня вы придерживаетесь той же точки зрения?
— Да, той же. Но «голубое» лобби в церкви — это не только гомосексуалисты. Это и те «нормальные» иерархи, которые знают правду и, несмотря на это, поддерживают статус-кво. Или даже усугубляют течение болезни. Они прячут под сукно жалобы, гасят расследования, дают хорошие рекомендации и просто забывают про церковные законы в «неудобных случаях». Ложно понятое «спокойствие» они понимают как высшее церковное благо. Поскольку юность патриарха прошла в никодимовском кружке, полагаю, ему хорошо известны особенности поведения людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Оттого, видимо, такие люди не вызывают у него брезгливости.
— То есть во главе «голубого» лобби стоит…
— У нас в церкви только один человек решает, кто станет епископом, а кто нет. И при этом я вижу, что люди с отчетливым «голубым» шлейфом косяком взлетают ввысь. Даже те, кто был подстрелен при Алексии, вновь встают на крыло. Простите, но нужно быть совсем уж лицемерным идиотом, чтобы сказать: «Нет-нет, патриарх к этому не имеет отношения». Это его решения, его выбор. Однажды мне сказали так: «Отец Андрей, пойми, ты поставил патриарха перед выбором: один заштатный протодиакон или сорок гомоепископов? Если он их выгонит, они организуют альтернативную церковь, а это раскол. История Кириллу этого не простит. Поэтому он выбрал их». Но не думаю, что это исчерпывающее объяснение. Главную роль, на мой взгляд, играет то обстоятельство, что такими людьми значительно проще управлять. Когда на человека имеется компромат, любую попытку сопротивления легко подавить. Достаточно сказать: «Ты что, забыл про свои приключения?..»
— Тема «голубого» лобби, надо заметить, далеко не единственный повод для ваших разногласий с церковным руководством…
— «Голубая» тема — это не то, что меня вдохновляет и представляет для меня большой интерес. Публикации об этом я считаю своей, если хотите, общественной нагрузкой. И даже миссионерством. Ведь мало прийти в церковь — надо уметь выжить в ней, остаться. А розовые очки имеют привычку разбиваться стеклами внутрь, раня глаза. Я же говорю: можно оставаться в церкви даже после того, как ее лубочный имидж полинял. И никому нельзя сдавать свою совесть и голову на безответственное хранение. Люди, смотрите сами. У вас есть свои глаза, своя голова на плечах. Попробуйте не только умиляться. Не будете очарованы — избежите разочарования. […]
Церковь — многомиллионный организм, и в ней одновременно много чего происходит. И доброго, и печального. Но если говорить конкретно о церковном аппарате, то тут диагноз требует латыни: ohuentus banalis. Упоение властью, деньгами, безнаказанностью, подмена реальности риторикой и отчетами.
— Тренд задается патриархом либо его, как говорится, играет свита?
— Еще несколько лет назад я спрашивал людей, близких к патриарху: «Скажите, а остался ли еще в его окружении человек, который может сказать три страшных слова: нет, Ваше Святейшество?» Мне ответили: «Нет, таких людей уже не осталось». Но система без дискуссии и без обратной связи — это, мягко говоря, рискованный проект. […]
— Времена нынче горячие, отец Андрей. Тех, кто плывет против течения, нынче сплошь и рядом метят зеленкой, и это еще, пожалуй, самый гуманный вариант расплаты за «непослушание». А для вас актуальна сегодня тема безопасности?
— Угрозы я слышу часто. Ко мне в блог постоянно заходят люди, которые делятся своими мечтами о том, как бы они хотели «начистить мне морду» или устроить что-то посерьезнее. А какое-то время назад знакомые фээсбэшники сообщили мне, что я уже настолько достал некоторых товарищей из гей-лобби, что они готовы сброситься и нанять киллера. Речь идет не о самих гомоепископах, а о людях второго плана, которые к этим иерархам приближены. Они тоже желают возвышения, но считают, что мои публикации повредили их карьере и что я должен за это понести наказание. […]
— Да, без вас Русская православная церковь была бы, конечно, намного более скучной.
— Поэтому и говорю: именно в своем «колючем» статусе я нужен официальной церкви. По-хорошему патриархия вообще должна приставить ко мне охрану и сдувать пылинки. В каком-то смысле я сегодня — их ходячая реклама. Потому что в ответ на умножающиеся обвинения в том, что патриархия деградировала до уровня тоталитарной секты, можно показать на меня пальцем и сказать: «Да вы что? Вон Кураев — он себе такое позволяет… Но патриарх его не трогает!»
Материал приведён в сокращении. Полностью интервью читайте на сайте «МК».
Powered by WPeMatico
