На прошлой неделе на Тверской началась реконструкция по программе «Моя улица» и открылся очередной — уже четвертый — магазин «Хлеб и соль» с табличкой «Пидарасам вход запрещен!». По просьбе «Афиши Daily» Анна Наринская сходила в гомофобную лавку и написала, что она (и мы) про это думаем.
Мама, папа и мальчик лет пяти останавливаются у витрины и долго ее рассматривают. Рассматривать там нечего, кроме дощечки, на которой псевдославянской вязью написано «Пидарасам вход запрещен», пишет российское издание «Афиша».
Для успеха этой колонки надо было бы, чтобы ребенок спросил, что такое «пидарасы», и дальше произошел бы какой-то искрометный разговор, но этого не случается — они молча заходят в магазин, где их встречает девушка, декорированная в стиле «веселая послушница». «За хлебушком? — щебечет она. — Свеженький, по тыще пятьсот, весь раскупили! Остался только вчерашний — по шестьсот буханочка. Но он и черственький хорош — мы зерно для него камушками мелем».
Это может быть абсолютным враньем. То есть не то, конечно, что черственький остался, — а то, что свежий за полторы тысячи продан (может, вообще не завозили) или что мелют какими-то камушками (может, вполне стандартными жерновами). Герман Стерлигов — тролль непоследнего уровня.
Когда-то он пиарил будто бы имевшееся у него с братом похоронное агентство задорными лозунгами «Вы поместитесь в наши гробики без диеты и аэробики» и «Куда ты скачешь, колобок? — Спешу купить себе гробок!». На этих гробиках он в 2002-м пытался заскочить на место губернатора Красноярского края, но никакой поддержки не получил. Зато двумя годами позже получил от государства три десятка гектаров земли под фермерство.
Позже Стерлигов признавался, что никакого производства гробов у него не было. При этом макаберные стишки западали в память — так что это был вполне успешный пиар. Точно так же, как и название книги его жены «Мужем битая», которое придумано специально, чтобы вызвать ахи и охи «феминисток» и «либералов».
А сейчас он как ни в чем не бывало перепощивает у себя в «Живом журнале» статьи об открытии своего магазина с запретом на вход для гомосексуалов — так что, согласившись написать этот текст, я испытываю неприятное чувство, что доставляю ему удовольствие.
На мое отношение ему плевать, а информационный повод, который он создал, выставив в окнах своих ничем, кроме дороговизны, не выдающихся магазинов дискриминационные таблички, я отрабатываю.
Если на Стерлигова, например, подадут в суд за «оскорбление чувств социальной группы», он и его защитники, безусловно, начнут ссылаться на «ироничность» его поведения, а также заявят, что это наступление на его свободу слова. И то и другое — главные схемы распространения фашизма в нашем отечестве. Фашизм у нас теперь очень часто прикрывается чем-то вроде иронии, а также стойко проходит по линии свободы слова.
Первый метод был опробован еще славной партией НБП и ее сооснователем Александром Дугиным. Вся их параферналия — от приветствия «Сталин, Берия, ГУЛАГ» до домотканых, якобы эсэсовских френчей — казалась такой безумной и постмодернистской, что напрямую обвинять их в пропаганде фашизма было чем-то вроде признания в собственной тупой прямолинейности. Эту карту Стерлигов разыгрывает еще со времен «гробиков», а с некоторых пор нашел себе вполне конкретную роль. Свой блог он ведет в стиле юродствующего православного мачо: «Макияжа у соискательниц чтоб вообще не было ни капли — умывать буду лично в умывальнике в сартире» (орфография авторская. — Прим. ред.).
Объяснение любой злобной и, опять же, фашистской пурги тем, что «это мнение» и «нельзя же человеку зажимать рот», — явление более новое, но уже вполне почтенное. Свобода слова у нас существует для того, чтобы Дмитрий Киселев мог призвать сжигать сердца геев, но никак не для того, чтобы всенародно рассказать о том, что происходит с людьми в Чечне. Для того чтобы Стерлигов вывешивал свои таблички, но не для того чтобы соседнее кафе могло вывесить радужный флаг.
Ладно, тут посидим #стерлигов #хлебисоль
Публикация от Соничка (@sophari_nayman)Май 28 2017 в 8:35 PDT
Кстати, за эти выходные дни в моем инстаграме появилось несколько фотографий, где молодые однополые люди целуются у этих табличек. Это выглядит весело и иронично. Но вообще-то ирония в связи с подобным как-то уже надоела.
Меня, например, безо всякой иронии интересует, каким образом в городе, который не останавливаясь расширяет тротуары, чего-то там урбанизирует и, так или иначе, мнит себя мировой столицей, возможно размещение у всех на виду прямых фашистских высказываний. Как получилось, что господин Стерлигов еще не получил предписания эти таблички убрать? И когда это произойдет?
Вы меня, пидорасы, за серьезность извините.
