Пока в России активно сотрясали «власовским триколором», вспоминая советских войнов, одержавших победу под другим флагом, журнал Time вспомнил флаг Победителей! Так, классическим символом победы над нацистской Германией стал снимок Евгения Халдея — молодой красноармеец водружает красный флаг над Рейхстагом на фоне горящего Берлина в мае 1945 г.
В истории войны в Европе этот снимок занимает такое же место, как фото Джо Розенталя (Joe Rosenthal), на котором американские морские пехотинцы водружают флаг на Иводзиме, для истории войны на Тихом океане, а Халдея называют ‘советским Робертом Капой’ (Robert Capa), — пишет Джордан Бонфанте (Jordan Bonfante) в британском издании TIME, приводит перевод «ИноСМИ».
Если бы при жизни заслуги советского военного фотокорреспондента оценили по достоинству, он, вполне возможно, стал бы знаменит во всем мире не меньше, чем Капа. Однако лишь сейчас, после смерти, Халдей получает заслуженное признание: первая масштабная ретроспективная выставка его работ открылась в Музее им. Мартина Гропиуса — в том самом городе, где был сделан его знаменитый снимок.
Для молодых берлинцев, посещающих экспозицию, это не просто фотовыставка — она переносит их в один из самых трагических моментов истории родного города. Есть, конечно, среди посетителей, и недовольные — им надоели постоянные напоминания о прошлом. ‘Знакомые все сцены, — сетует немолодой скептик-фотограф. — Все это мы уже тысячу раз видели’. Другой оскорбленный посетитель протестует в книге отзывов: ‘Безобразие! Нельзя было выставлять снимок семьи нацистов, покончивших с собой!’ Но для подростков-школьников (их водят в музей целыми классами) выставка — настоящее откровение. Даже через шесть десятков лет снимки вполне узнаваемы. ‘Меня напугала фотография несчастной мертвой женщины, лежащей на улице, — рассказывает тридцатипятилетняя жительница Берлина. — Это ведь снято на Халлешес Уфер в Кройцберге. Я каждый день мимо этого места прохожу’.
Хрестоматийное фото со знаменем над Рейхстагом, однако, отнюдь не было ‘зарисовкой с натуры’: это постановочный снимок от начала до конца. Когда советские войска захватили столицу Третьего Рейха, Халдей вообще находился в Москве, в штаб-квартире ТАСС. Фотокорреспондент получил приказ ‘сверху’ — поговаривали, что чуть ли не от самого Сталина — срочно вылететь в Берлин и запечатлеть для истории победу Красной Армии. Знамя, которое вы видите на снимке, Халдей привез с собой; прежде, чем остановиться на Рейхстаге, он осмотрел ‘натуру’ в аэропорту Темпельхоф и у Бранденбургских ворот. На самом деле советские солдаты водрузили флаг своей дивизии над только что взятым Рейхстагом вечером 30 апреля 1945 г, но при этом фотографы не присутствовали. 2 мая Халдей срежиссировал ‘повтор’ этого события. Он выбрал восемнадцатилетнего рядового по имени Алексей Ковалев, не раз награжденного за храбрость, и двух его товарищей; они взобрались на крышу здания и водрузили флаг, привезенный из Москвы. Халдей, примостившись со своей ‘Лейкой’ несколько выше группы солдат, отснял 36 кадров. Позднее оригинальный снимок ретушировали и даже раскрашивали — он использовался советской пропагандой в нескольких вариантах.
Впрочем, постановочное фото со знаменем над Рейхстагом вполне укладывается в русло тысяч подлинных, потрясающих черно-белых снимков, сделанных Халдеем (он был уроженцем Украины) на фронте; из них около двухсот вошло в берлинскую экспозицию. Сюжеты отражают различные этапы войны — от обороны заполярного города Мурманска в 1941 г. до освобождения Крыма, и наступления Красной Армии на запад — на Бухарест, Софию и Белград, и, наконец, взятия Будапешта, Вены и Берлина. Один из подтекстов выставки — эпический характер борьбы на Восточном фронте в годы Второй мировой войны, зачастую недооцениваемый на Западе. По задействованным людским ресурсам, продолжительности, территориальному охвату и потерям эти сражения в четыре раза превосходят боевые действия на Западном фронте, начавшиеся с высадки в Нормандии в июне 1944 г. В нападении нацистов на Россию — операции ‘Барбаросса’ — участвовало 3,2 миллиона немецких солдат и 3000 самолетов, и даже после того, как американцы и другие союзники высадились в Западной Европе, основную часть сил и средств вермахт продолжал держать на Восточном фронте. Всего в ходе войны, по данным историка Нормана Дэвиса (Norman Davies), СССР потерял 11 миллионов солдат.
Халдей донес до нас некоторые подробности этого эпического столкновения. Вот одна из берлинских фотографий: фигурка старушки с палочкой, которую мы видим в углу снимка, кажется крошечной на фоне окружающих ее руин огромных зданий. А вот слепой: он сидит среди развалин, не видя масштабов разрушения. А теперь перенесемся в 1941 г., в Мурманск — он был застроен деревянными домами и за один день стерт с лица земли ливнем из 350000 зажигательных бомб. Одинокая бабушка тащит сундук с пожитками через лес печных труб и обугленных балок — это все, что осталось от сгоревшего города. Она смотрит в объектив, словно спрашивая Халдея: ‘Не стыдно тебе снимать нашу беду?’
Работы Капы более натуралистичны и непосредственны: снимки, которые он сделал во время высадки в Нормандии, считаются непревзойденным образцом. Но по мнению некоторых, Халдей — самоучка, не любивший, когда его называли ‘художником’ — обладал острым эстетическим чутьем, интуитивно ощущая композицию. Силуэты матросов-десантников в Баренцевом море на фоне холодного полярного неба обретают у него изящество мизансцены из мрачного ‘балета’ войны. Один из кураторов выставки, Эрнст Фолланд (Ernst Volland), считает, что интуитивный эстетизм фотографа мог сформироваться под воздействием русского авангарда 1920-х гг. — картин Родченко, фильмов Вертова и Эйзенштейна. ‘Примечательно, — отмечает Фолланд, — насколько, даже в самых ужасных обстоятельствах, когда вокруг царили смерть, страдания и опасность, он был в состоянии схватывать композицию снимка’.
Кстати, Халдей и Капа стали добрыми друзьями — по крайней мере настолько, насколько это было возможно в условиях ‘холодной войны’. Так, оба они освещали Потсдамскую конференцию и Нюрнбергский процесс, и фотографировали друг друга во время этих событий. Оба любили выпить, пожить всласть, женщины были от них без ума. Капа в конце концов отправился в Голливуд со своей возлюбленной Ингрид Бергман, но потом вернулся уже на другую войну и погиб в Индокитае в 1954 г. Халдей доживал свой век в однокомнатной квартире на окраине Москвы, получая пенсию в 80 долларов, и скончался в своей постели в 80 лет, в 1997 г.
В 1947 г. Капа и писатель Джон Стейнбек побывали в СССР — один журнал заказал им серию статей и фотографий о жизни в Советском Союзе. Под конец поездки сотрудники госбезопасности пожелали проявить отснятый Капой материал, чтобы его изучить. Он отказался. Но ситуация была безвыходной — либо проявка, либо конфискация пленок. ‘Ладно, — согласился он в конце концов, — но при одном условии: проявлять пленки должен мой друг Евгений Халдей. Я доверяю только ему’. Халдей с удовольствием выполнил просьбу друга под бдительным оком офицеров МГБ.
Для берлинцев старшего поколения выставка — еще и вдохновляющее напоминание о том, какой большой путь прошел с тех пор их родной город. ‘Смотрите, именно на этом месте только что достроили новое здание американского посольства — последний штрих в реконструкции Берлина, — заметил пятидесятилетний бизнесмен, глядя на панорамный снимок Халдея: советские танки перед Бранденбургскими воротами. — Мы живем в абсолютно новые времена. В прошлое ушли и Вторая мировая война, и советская система на Востоке’.
